Пой вместе с ветром - Страница 48

– Я даже и не слышала, как подъехала тележка. На это поле, пожалуй, придется съездить еще разок. Урожай здесь заметно больше, чем на других…

– Я пришел не с тележкой, – сказал Ларс, и тут-то Ки впервые обратила внимание на то, как он выглядел. Его светлые волосы были еще влажными после мытья и завивались по концам. Желтая рубашка была из тонкой ткани, нарядней обычного. Ларс был облачен в праздничные штаны, а на ногах у него вместо грубых рабочих башмаков красовались праздничные сапожки. Ки невольно улыбнулась: от него даже пахло душистой водой, которую его мать настаивала на травах.

– Что это ты так расфуфырился, Ларс? – спросила она не без насмешки. – Прямо жених на свадьбе ромни, да нет, куда там!.. Не иначе тебе Кэти нынче вечером собралась волосы связывать?..

Он ответил ей страдальческим взглядом, потом покачал головой:

– Сегодня поздно вечером к нам приезжает важный гость. Ума не приложу, как вышло, что ты ничего не слыхала?.. Кора послала меня за тобой. Оставь шишки, пускай полежат. Ночка-другая под открытым небом им нисколько не повредит… Кора сказала, что ты наверняка захочешь умыться и переодеться перед общим собранием…

Ларс подхватил фрукт и понес его к дорожке, чтобы водрузить на груду таких же оранжевых шаров. Ки шла следом за ним по грядке, потом – рядом с ним по полевой дорожке до самого дома. Его руки покачивались в такт шагам, и один раз он легонько задел руку Ки.

– Что хоть за гость? – спросила она. – Что за такая важная птица, чтобы всех нас ради него песком отчищать?

– Неужели тебе Кора так-таки ничего и не сказала?.. – вопросом на вопрос ответил Ларс и искоса посмотрел на нее. – Не устаю удивляться… Наш нынешний гость, Ки, я надеюсь, принесет тебе толику успокоения. Помнишь, как я первым подоспел ругать тебя за ошибки? Я очень рад, что и добрую весть мне тоже выпало первому сообщить тебе. Ты ведь так близко к сердцу все приняла, когда я тебе объяснил, чего нас лишила твоя нена… твои чувства в отношении гарпий. Я потом сам себя последними словами ругал. Наговорил тебе всякого, а что толку? А уж когда мама узнала про тот наш разговор!.. Честное слово, в последний раз мне так попадало, кажется, лет в девять. И тоже за глупость. Я ведь такой груз на твои плечи взвалил!.. Мама так и сказала – меня, мол, это вовсе не украшает. Но теперь оба мы – и я, и ты – освободимся от ощущения гнетущей вины…

– Да о чем ты? – требовательно спросила Ки. – Ларс, говори толком!

Она ощутила, как сердце в груди по непонятной причине заколотилось быстрее. На нее и в самом деле тяжким грузом давила мысль о том, что она отняла у всей семьи утешение, которое дарила им их вера. Какими бы непотребными и неестественными ни казались ей их обряды, она не имела ни малейшего права отнимать их у людей. Она нередко бичевала себя подобными мыслями – в особенности когда над полями скользили тени гарпий и с новой силой нападала тоска по родному фургону и вольной дороге. Тогда-то она и напоминала себе о беде, которую причинила этим людям. Да, она была перед ними в долгу. Так неужели Ларс намекал ей, что долг был уже почти уплачен?..

– Приехал Мастер Обрядов, – сообщил он ей. – Он далеко уклонился от своего обычного пути в это время года, чтобы нам помочь. Он готовится совершить Обряд Очищения. Совсем скоро мы восстановим нашу связь с гарпиями!.. И не смотри на меня так, Ки. У меня и в мыслях не было скрывать от тебя новости. Я действительно только что обо всем от мамы узнал! Ты и сама давно прослышала бы обо всем, если бы побольше общалась с людьми, вместо того чтобы мрачно вкалывать в поле. Теперь нам предстоит три дня каяться и размышлять. А на четвертый день Мастер совершит для нас Обряд, дабы очистить наш разум от ядовитой скверны, отделившей нас от гарпий и от наших… наших мертвых.

Ларс запнулся на последних словах. Как будто коснулся еще кровоточившей, болезненной раны. Ки слушала его, не меняя выражения лица.

Дальше они шли молча. Было слышно, как топали по плотно укатанной дороге твердые каблуки Ларсовых сапог. Мягкие кожаные башмачки Ки, наоборот, ступали бесшумно. На теле, взмокшем за время работы, постепенно высыхал пот, и Ки начинала ощущать прохладу осеннего дня. Легкий ветерок делал холод заметнее. Она вдруг с новой силой почувствовала некое томление, охоту к перемене мест, всегда одолевавшую ее по осени. Осень действовала на нее так же, как на перелетных птиц и некоторых зверей, откочевывающих на юг. Ей безумно захотелось поскорей пуститься в дорогу, оставить позади все эти знакомые, слишком знакомые поля и небо, в котором постоянно реяли гарпии. Все ее существо рвалось прочь и жаждало новых странствий. Что ж, скоро она получит назад свою вольность и вновь покатит по привычным большакам, сквозь города, где конюхи в постоялых дворах помнили ее упряжку и называли Ки по имени… Но стоило Ки с облегчением подумать об этом, как на лицо ее набежала внезапная тень. Гарпия пронеслась над ней и над Ларсом, на мгновение заслонив солнце. И Ки неожиданно усомнилась в том, что ее мечта готова была и в самом деле исполниться. Она постаралась стряхнуть сомнения, отбросить их прочь. Эта вечная нерешительность!..

Она посмотрела вниз, на свои ноги. Лодыжки были в густой пыли, расчерченной дорожками пота. Можно вообразить, какими грязными окажутся ступни, когда она скинет с них башмаки. Вот и под ногтями засела грязь, въевшаяся в кожу и оттого несмываемая. Земля спешила наложить на нее лапу. Поставить клеймо. И никогда уже не отпускать…

Ки знала, что не сможет сказать «нет».

Ларс крепкой рукой взял ее под локоть.